Сказания о Русской земле. Книга 3 - Страница 10

Преемником Киприана был ученый грек Фотий, также праведной и святой жизни человек. Однако Фотий не обладал всеми дарованиями Киприана; он не умел ладить с Витовтом и никогда не ездил в свои литовские епархии. Хитрый Витовт, давно мечтавший для своих православных подданных об митрополите, независимом от Москвы, с тем чтобы последний был всецело под его влиянием, искусно воспользовался тем, что Фотий не посещает литовских епархий, и стал хлопотать у Царьградского патриарха о поставлении особого Киевского митрополита для Западной Руси, причем ходатайствовал за своего ставленника, болгарина Григория Цамблака. Указывая на нерадение Фотия и выставляя себя горячим ревнителем православия, Витовт уверял, что хлопочет только для того, чтобы сторонние люди не могли говорить: «Государь Витовт иной веры; он не печется о Киевской церкви».

Тем не менее патриарх не согласился на поставление Цамблака. Тогда Витовт собрал в 1415 году подвластных себе православных епископов в Новогрудек и заставил их поставить Цамблака Киевским митрополитом. Так этим самовластным поставлением Цамблака разделилась надвое бывшая до сих пор единая Русская митрополия, издревле объединявшая своим благотворным влиянием всех православных обитателей Русской земли.

Ф. Солнцев. Напрестольное Евангелие конца XIV в.

Благовещение. Икона. XV в. А. Рублев

Конечно, следствия этого разделения не замедлили сказаться. Витовт тотчас же послал Цамблака с литовскими панами в Швейцарию на происходивший там под председательством папы известный Констанцский собор, чтобы хлопотать об унии или присоединении греческой веры к латинской, но Цамблак прибыл, когда уже собор кончался, и успеха в своем посольстве не имел.

В 1419 году после смерти Цамблака Витовт помирился с Фотием и опять подчинил ему свои епархии, но пример разделения митрополии оставил по себе сильный след и, как увидим, повел впоследствии к окончательному ее распадению на восточную, или Московскую, и западную, или Киевскую.

Что касается Северо-Восточной Руси, то там дело святого Сергия Радонежского и его учеников усердно продолжали многие святые подвижники, проповедуя православную веру и насаждая иноческое житие, особенно на востоке и на севере нашего Отечества.

К концу XIV века корелы, обитатели берегов Ладожского озера, исповедовали уже православную веру благодаря трудам преподобных Сергия и Германа, первоначальных основателей Валаамской обители. Спустя некоторое время преподобный Арсений положил начало монастырю на острове Коневце. Дикая чудь в стране Каргопольской имела своим благовестником преподобного Кирилла Челмгорского, а обитатели Крайнего Севера – лопари и мурманская чудь – слышали евангельскую проповедь от великого подвижника и чудотворца Саввы Лазаря.

В конце XIV века жили в Новгороде, раздираемом постоянными усобицами, двое угодников Божиих, подвизавшиеся в юродстве, блаженные Феодор и Николай Кочанов. Соблюдая строго пост и чистоту, не имея нигде постоянного житья, они бегали босые и полунагие в жестокие морозы по улицам, терпеливо снося поношения, а иногда и побои. Блаженный Николай юродствовал всегда на Софийской стороне, а Феодор на Торговой. Оба они вполне понимали друг друга, но показывали вид непримиримой вражды, обличая тем постоянную распрю двух сторон великого города.

Ревностно занимаясь государственными делами, великий князь Василий Димитриевич заботливо относился также к возведению новых церквей в своей столице и к украшению уже существующих. Он построил в Кремле церковь Благовещения, где стали совершаться крестины и бракосочетания членов великокняжеской семьи. Сюда же он перенес найденную заделанной в стене Суздальского собора святыню: «Страсти Господни», именно – часть крови Спасителя, камень от гроба Его и терновый венец.

Расцвело при Василии Димитриевиче и русское иконописное искусство, заведенное в Москве собственной рукой святого Петра-митрополита. Лучшие образа знаменитого иконописца Троицкой лавры Андрея Рублева написаны им именно во время великого княжения Василия, причем Рублев в 1405 году расписал своими дивными иконами новопостроенный Благовещенский собор.

За храмом Благовещения, на башне великокняжеского дворца Василий Димитриевич устроил в 1404 году первые в России часы с боем, которые за 150 рублей (около 30 фунтов серебра) поставил пришедший с Афона сербин Лазарь. На часах был сделан искусственный человек, выбивавший молотком каждый час. Летописец так говорит об этих часах: «Сей же часник наречется часомерье: на всякий же час ударяет молотом в колокол, размеряя и рассчитал часы нощные и денные, не бо человек ударяше, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно некако сотворено есть человеческою хитростью, преизмечтанно и преухищренно».

Во времена Василия стали развиваться в Москве также ремесла литейное и чеканное и искусство делать украшения из дорогих металлов, камней и жемчуга. Особенно славился в последнем искусстве сам великий князь; в своем завещании он упоминает о золотом поясе с кошельком, лично им скованном. До нас дошло чрезвычайно любопытное современное изображение великого князя Василия Димитриевича с супругой; оно вышито шелками на саккосе митрополита Фотия, хранящемся в московской Патриаршей ризнице.

Рядом с этим изображением вышиты также шелком греческий император Иоанн Палеолог и его супруга императрица Анна, дочь Василия Димитриевича и Софии Витовтовны, выданная замуж в 1414 году за царя Иоанна, отцу которого задолго до этого брака московский великий князь широко приходил на помощь деньгами в его борьбе с турками.