Сказания о Русской земле. Книга 3 - Страница 74

Не был счастлив он и в своей семейной жизни. Великая княгиня Соломония была бесплодна, и престол должен был перейти после него к брату Юрию, человеку совершенно неспособному продолжать успешно трудное служение Родине. Все это, конечно, сильно печалило и озабочивало Василия.

Будучи однажды за городом и увидев птичье гнездо, он, по словам летописца, сильно заплакал и начал говорить сквозь слезы: «Горе мне! На кого я похож? И на птиц небесных не похож, потому что и они плодовиты; и на зверей земных не похож, потому что и они плодовиты; и на воды не похож, потому что и воды плодовиты; волны их утешают, рыбы веселят! Господи! Не похож я и на землю, потому что и земля приносит плоды свои во всякое время, и благословляют они тебя, Господи».

Несчастная великая княгиня, конечно, всей душой хотела принести своему супругу наследника и прибегала для этого к знахарям и знахаркам, но ничего не помогало. А между тем Василий обратился в думе к боярам и с плачем стал говорить им: «Кому по мне царствовать на Русской земле и во всех городах моих и пределах? Братьям отдать, но они и своих уделов строить не умеют». Вопрос, поставленный Василием, был, конечно, огромной важности для всей будущности государства. И вот из боярской среды послышался ответ: «Государь, князь великий! Неплодную смоковницу посекают и измещут из винограда». Этим боярским ответом определилась судьба Соломонии. Великий князь решил дать ей развод. Сторонниками этого решения был митрополит Даниил, бывший игумен знаменитого Иосифо-Волоколамского монастыря, и большинство бояр; но были и противники, в том числе князь Семен Курбский и бывший князь Василий Косой Патрикеев, в иночестве Вассиан, постриженный, как мы помним, еще при Иоанне III, вместе с отцом своим князем Иваном Патрикеевым, взамен смертной казни «за высокоумие», которой был подвергнут только князь Ряполовскии; против развода был и приезжий с Афона для исправления церковных книг инок Максим Грек.

А. Максимов. На государеву службу

Объявление о разводе состоялось в ноябре 1525 года, после чего Соломонию постригли под именем Софии в Рождественском девичьем монастыре, а затем перевели в суздальский Покровский монастырь.

Известия, дошедшие до нас, о пострижении Соломонии разноречивы: по некоторым из них, развод и пострижение последовали по желанию и даже по просьбе и настоянию самой великой княгини, а по другим – она будто бы этому противилась.

Получив развод, Василий в начале 1526 года женился на дочери умершего князя Василия Львовича Глинского, брата знаменитого Михаила, – на княжне Елене Васильевне, девушке красивой и умной, получившей, как западнорусская уроженка, более широкое образование, чем тогда было в обычае относительно московских боярышень. Об этой свадьбе сохранилось подробное описание в данных по ее поводу «Нарядах», которые для нас тем более любопытны, что свадебные обычаи русских людей были приблизительно одинаковы как у простолюдинов, так и у князей, отличаясь только степенью пышности.

Вот несколько выписок из «Нарядов» для свадьбы Василия Иоанновича:

«Наряд великого князя в Брусяной избе. Лета 7034 (1526) января в 21 день, в воскресенье, великий князь повелел бытии большему наряду для своей, великого князя, свадьбы в Брусянои избе. А как великий князь нарядясь пойдет в Брусяную избу за стол, а брату его, князю Андрею Ивановичу, быти тысяцким, а поезд изготовить из бояр, кому великий князь укажет. Среднюю палату нарядити по старому обычаю, а место оболочи бархатом с камками, как князь великий велит. А сголовья на месте положить шитые, а на сголовьях класти по сороку соболей, а третий сорок держати, кому укажет великий князь, чем бы опахивать великого князя и великую княгиню. А в средней палате, у того же места, поставити стол, и скатерть послати, на столе калачи, соль поставити на блюде деда Князева, великого князя Василия Васильевича, что в кладовой».

«Наряд, как идти Елене Васильевне на свое место. Княжну Елену Васильевну нарядить в большой убор, как ей идтить на место, и сидети ей во своих хоромех. А тысяцкаго жене, свахам и боярыням быти у ней во всем готовом, как исстари уряжено. Как изготовят каравай, также туто поставити обе свечи. А князь великий пришлет к боярыням, а велит княжне идти на свое место, и княжне пойти из своих хором в среднюю палату, направо, в сенные двери, а с ней идти тысяцкаго жене, обеим свахам и боярыням…».

Когда невеста шла в среднюю палату, перед ней несли венчальные свечи жениха и невесты и каравай, на котором были положены золотые деньги; придя в эту палату, она села на свое место, а на место жениха – ее младшая сестра Настасья. Затем вошел в палату брат великого князя Юрий Иоаннович с боярами и детьми боярскими, рассажал их по местам и послал звать жениха. Василий Иоаннович вошел со своим тысяцким и свадебными боярами, поклонился иконам, а затем сел подле невесты, где раньше сидела ее младшая сестра. После этого священник стал читать молитву; во время молитвы свечи с обручами (обручальными кольцами), перевязанные соболями, зажгли от свечки, принесенной с Богоявленского навечерья; в то же время жена тысяцкого, расчесав голову невесты, возложила на нее «кику с покровом» – головной убор замужних женщин, а потом осыпала Василия Иоанновича житом из золотой мисы, в которой были положены три девять соболей, «да три девять платков бархатных, камчатных и атласных с золотом, и без золота…». Затем дружка великого князя, благословясь, резал «перепечу» и сыры, ставил их перед женихом и невестою и рассылал приглашенным, а дружка невесты раздавал ширинки.